Фанфик.

[ken-san]

Еще один фанфик про внутрикомандные отношения джиппонгатановцев.
Персонажи: Шишио, Ходжи, Юсуи, Юми.
Рейтинг: детский.
Дисклеймер: не мое.
Господин Шишио шагал по коридором своего тайного убежища уверенным шагом человека, которому принадлежит мир. Верный Ходжи трусил за ним следом неровной рысью человека, далекого от физических упражнений.
- Таким образом... - выкрикивал он на бегу прерывающимся голосом, - с учетом... ситуации на рынке... вызванной кризисом... покупка "Ренгоку"... поставила нас... в сложное положение... и теперь мы... ххыы...
- Банкроты? - невозмутимо переспросил Шишио.
- Еще нет... Но станем ими... если не предпримем... некоторые меры...
- И у тебя, разумеется, уже готов план действий?
- Господин Шишио... у меня есть... предложение... по реорганизации... "Джиппон Гатаны"!
Господин Шишио остановился. Ходжи в изнеможении повис на удачно подвернувшейся под руку ширме и схватился за впалую грудь.
- Вот оно что, - в голосе господина Шишио наконец зазвучал живой интерес. - И как же ты намерен реорганизовать мое любимое детище? Да ты не спеши, отдышись.
- Господин Шишио, - выговорил Ходжи, когда эта способность к нему вернулась, - зарплаты, которые мы выплачиваем членам "Джиппон Гатаны", составляют едва ли не треть нашего бюджета. Я понимаю, что трата эта оправдана: такие бойцы стоят таких денег! Воинский талант Соджиро поистине бесценен, равно как и разрушительная мощь монаха Анджи. То же можно сказать о Юсуи Слепом Клинке, хоть взаимодействие с ним и не обходится без накладок. Каматари Большая Коса - отличный боец, один вид которого ввергает в ужас храбрейших мужчин. Мастерство Чо Собирателя Мечей не вызывает сомнений. Хенья незаменим, когда требуется разведка или поддержка с воздуха. Фуджи... - тут Ходжи на мгновение умолк: с одной стороны, он, как любой здравомыслящий человек, понимал, что пятнадцатиметровый великан просто не может не быть козырной картой любой армии; с другой стороны, каким-то непостижимым образом Фуджи умудрялся состоять в "Джиппон Гатане", не принося ей абсолютно никакой пользы. - Что касается Фуджи, - решительно проговорил Ходжи, отринув сомнения, - то у них с Саюдзучи еще просто не было возможности показать себя в деле. Но...
- Но?
- Господин Шишио, я хотел поговорить с вами насчет Ивамбо.
- Ах, вот что.
- Бойцовские качества Ивамбо представляются мне весьма посредственными, - продолжал Ходжи. - Кроме того, он очень глуп и не способен к самостоятельной деятельности. Он, правда, работает не за деньги, а за еду... Но, господин Шишио, он так жрет, что лучше б уж работал за деньги. Одним словом, мне кажется, что мы вполне можем сократить Ивамбо и таким образом существенно уменьшить расходы...
Несколько секунд Шишио взирал на своего секретаря молча, улыбаясь снисходительной улыбкой.
- Значит, тебе непонятно, зачем "Джиппон Гатане" нужен Ивамбо? - молвил он.
- Я не вижу, чтобы он приносил нам хоть какую-нибудь пользу, - твердо ответил Ходжи, выдержав пристальный взгляд красных глаз.
- Хорошо, тогда я объясню. Видишь ли, Ходжи, у каждого из джиппонгатановцев за плечами осталось тяжелое, горькое прошлое. Родственники Соджиро пытались убить его, когда мальчику было всего семь лет. Монастырь, в котором жил Анджи, сгорел, а вместе с ним сгорели дети, ставшие нашему монаху родными. Юсуи стал инвалидом на пике своей карьеры. У Каматари, как ты легко можешь догадаться, тоже не все в жизни было гладко. Навязчивая фиксация на клинках, благодаря которой Чо получил свое прозвище, связана с трагическими событиями его юности. Хенью, который с детства мечтал научиться летать, окружающие осыпали жестокими насмешками. Великан Фуджи, равно как и карлик Саюдзучи, всегда был изгоем из-за своего необычного роста...
Он немного помолчал. Ходжи внимал ему как оракулу.
- Само по себе наличие трудной судьбы еще никак не компрометирует человека, - задумчиво проговорил Шишио. - Беда может случиться с каждым. Над некоторыми событиями человек попросту не властен. Но вот желание рассказывать о своих несчастьях окружающим заслуживает самого сурового порицания!
Ходжи некоторое время переваривал услышанное.
- А они рассказывают? - спросил он наконец.
- Постоянно, - ответил Шишио с горечью.
- О, - сказал Ходжи. - А... Вы ничего не сказали про Ивамбо.
- Да, - кивнул Шишио. - И здесь мы переходим к главному: Ивамбо необходим "Джиппон Гатане", Ходжи. Когда я смотрю на Ивамбо, я отдыхаю душой. Вполне возможно, его жизненный путь тоже не был усыпан розами - думаю даже, мы можем утверждать это со всей определенностью. Но, какое бы ужасное прошлое не осталось у него за плечами - он никогда мне об этом не расскажет!
- А...
- А если даже и расскажет, я все равно его не пойму. Понятно?
- Понятно, - медленно проговорил Ходжи. - Э... Господин Шишио, можно задать вам один чисто теоретический вопрос?
- Валяй.
- Господин Шишио, верно ли я понял, что, если как-нибудь в неофициальной, расслабляющей обстановке, под рюмочку саке я попробую рассказать вам о своей одинокой, безрадостной юности, вы воспримете это без одобрения?
- Абсолютно верно.
- Вы знаете, - сказал Ходжи, - у меня была удивительно несчастливая юность...
- Ходжи, - ответил Шишио мягко, - я очень ценю твои бухгалтерские и организаторские способности, но если ты еще хоть одно слово скажешь о своем тяжелом детстве, бесплодной юности или горькой старости, я немедленно отрублю тебе голову. Понятно?
- Понятно, господин Шишио.
- Но вообще идея с реорганизацией "Джиппон Гатаны" мне нравится, - сказал Шишио, улыбаясь каким-то своим мыслям. - Для начала можно уполовинить жалование Юсуи...
Ходжи не успел выразить горячее одобрение: внезапно ширма, на которую он все это время облокачивался, взорвалась фонтаном щепок и клочков бумаги, и упомянутый Юсуи предстал взорам собеседников.
- Это еще почему?! - рявкнул он, наставляя на Шишио копье.
- Потому, - невозмутимо отвечал Шишио, - что ты все равно работаешь не за деньги, а по зову сердца. А за такие вот бездарные засады я еще буду, пожалуй, снимать с тебя штрафы. Ходжи, отметь это в ведомости. И спасибо за интересную беседу.
- Только попробуй урезать мне зарплату, бюрократ! - проскрежетал Юсуи, когда его командир и враг удалился за пределы слышимости.
Но Ходжи рассматривал его с совсем новым, не меркантильным интересом. Некая болезненная потребность светилась в его взоре. Собравшись с духом, он промолвил:
- Я выслушаю твою историю, если ты выслушаешь мою.
Несколько секунд Юсуи молчал. Ходжи чувствовал, как непостижимый, потусторонний взгляд собеседника пронзает его насквозь, заглядывая в самую душу.
- Идет, - сказал наконец Слепой Клинок.

- Господин Шишио, - молвила Юми, когда день сменился вечером и влюбленные уединились в спальне, - почему вы так странно на меня смотрите?
- Юми, - сказал Шишио задумчиво, - хочешь, я расскажу тебе историю моей трудной судьбы?
Юми слегка опешила.
- Но я знаю историю вашей трудной судьбы, - напомнила она осторожно.
- Ну да, - кивнул Шишио. - Разумеется, знаешь. В этом же самый смак - рассказывать историю своей трудной судьбы тем, кто ее уже знает.
Юми помедлила с ответом. Но она очень, очень любила своего повелителя.
- Если вам это нужно, - сказала она мужественно, - я с удовольствием вас выслушаю.
Шишио посмотрел на нее с грустной нежностью.
- Нет, Юми, - сказал он, - я слишком тебя люблю.
- О, господин Шишио, - Юми прильнула к груди возлюбленного. - Вы невероятно благородный человек!
- Это точно, - согласился Шишио.
Ему было грустно.